В первые годы двадцатого столетия Роберт Грейниер, человек, чьи руки знали и топор, и шпалы, подолгу жил вдали от своего жилья. Его работа уводила его в чащи, где он рубил сосны, или к насыпям, где он укладывал бревна под рельсы, помогал возводить опоры для мостов. На его глазах преображалась земля вокруг — вырубки сменялись просеками, над оврагами вырастали переправы. Но он видел и другое: как тяжело давался этот новый путь тем, кто своими силами его прокладывал — таким же, как он, рабочим и людям, приехавшим издалека в поисках заработка.
